http://greylib.align.ru/584/ahmad-danish-mangiti.htmlАхмад Дониш – значительная фигура не только в отечественной литературе, но и истории. Его «История мангитской династии» и по сей день служит важным источником о событиях, главным образом, середины-конца XIXвека; она стала этапным произведением в библиографии таджикского просветителя.

На мой взгляд, «Исторический трактат» с уверенностью можно отнести к публицистическому сочинению. В пользу данного аргумента служат следующие факторы: документализм, соответственно — историзм, который, однако, насыщен лирическими отступлениями автора и яркими средствами художественной образности, оказывающими огромное влияние на эмоциональное восприятие текста. Основное из элементов – наличие отличительной функции публицистики, — коммуникативной. Во-первых, автор напрямую обращается к читателю, и это создаёт впечатление диалога, что, несомненно, можно отнести к заслуге Дониша; во-вторых, строки «Трактата» превращаются в своеобразное послание другим поколениям, — нам, в частности. Нравственные ценности, духовная чистота, порицание ханжества, глупости, жестокости, — то, что посредством пера, Дониш желает возвести в преемственную цепочку. Так и получается.

Композиционно можно поделить структуру текста на две части, — XVIIи XIXвека становятся точками отсчёта, по сути, несхожих повествований. В первой части Ахмад Дониш опирается на определённые исторические источники, во второй выступает уже как очевидец, вызывая, понятное дело, всё более возрастающий интерес у читателей. Темой выступает история династии мангитов, как видно из названия. Они правили на протяжении многих десятков лет, и за это время сменилось не одно поколение эмиров. Среди них Дониш явственно отдаёт предпочтение одним (например, эмир Шахмурад, прозванный Масумом), беспощадно направляя остриё пера против других (эмир Музаффар). Насколько объективен Дониш в своих оценках? Точного ответа, конечно, нет, в особенности, если мы говорим о событиях, непосредственным участником и свидетелем которых Дониш не был. В этой, условно обозначенной, «первой» части больше общих (хотя, достаточно метких) характеристик, немало магических подробностей и т.д. Во второй – Ахмад Дониш преобразуется. Он выступает с чётко выработанной позицией, как глубокий аналитик и проницательный стратег, как представитель творческой интеллигенции того времени. И в то же, время, как литератор. Именно оценочная лексика и лирические отступления автора убеждают меня в этом. Идеолог таджикского просвещения не скупится на гневные эпитеты. Однако, по-моему, это не столько субъективизм, сколько достаточно объективная историческая оценка. Ведь даже с учебников истории нам известно о тех элементарных ошибках, допущенных политической властью на полях сражения с русскими войсками, во всём государственном управлении, социально-экономической структуре. Как умелый публицист, Ахмад Дониш не просто констатирует факт, а выявляет причину, более того, предлагает решение:

«А причина ограниченности правителей наших стран в том, что, когда ребенка отнимают у кормилицы, то ему берут наставника, чтобы тот научил его письму и грамоте. К нему приставляют также двух-трех мальчиков — рабов, которые день и ночь находятся при нем и служат ему. Наставник приходит к нему со страхом и почтением и учит его, если тот захочет, а если не захочет, то наставник не смеет заставить его, так как боится лишиться куска хлеба.

Когда такой ребенок научится писать и читать, его немедленно назначают правителем какой-либо области, а вместе с ним отправляются его слуги, которые получают от него разные должности. И никто не в силах внушить что-либо разумное такому правителю, он вообще не представляет себе, что в мире существует что-либо разумное и дельное, кроме еды и облегчения от нее, плотских наслаждений и верховой езды. А его приспешники только и знают, что поддакивать ему и во всем подчиняться, и не могут высказать ничего умного. Правители наших стран не получают воспитания и образования с младенческих лет, не видят жизненных трудностей и чужих стран, не получают наказаний от учителей, не испытывают ни нужды, ни голода, не изучают литературы и не читают исторических книг, и не слышат о них; когда же они становятся носителями власти, то их обуревает гордыня фараонов, и под небом они видят только себя и никого более. Все решения они выносят по своему слабому разумению, а потом подгоняют его под шариат или традицию.

В конечном итоге они не получают от власти полного удовольствия, навлекают на себя излишние тревоги и подвергают народ мучениям, так как удовольствие от власти можно получить только в том случае, если она покоится на разуме. Искать же покоя и успокоения во власти без посредничества разума и разумных мужей невозможно, если не ограничиться, как животному едой и плотскими наслаждениями. Но ведь на это способна любая скотина».

Последнее слово по сравнению с другими оборотами, используемыми Ахмадом Донишем в книге, ещё более-менее лицеприятно. Речевая агрессия в данном случае звучит как горечь истинного мыслителя и патриота, который в полной мере сознаёт безвыходность положения своей Отчизны.

События, описанные в произведении, относятся к прошлому, но не теряют своей социальной значимости и сейчас. Вопросы правовой грамотности населения, государственного устройства, военной техники, подготовки специалистов, дипломатическая тонкость, грамотная внешняя политика — злободневны и сегодня, в XXIвеке. И, пожалуй, главной идеей Ахмада Дониша было донести до нынешнего и последующих поколений незыблемое правило – всегда оставаться человеком; потому как полноценная, духовно независимая и интеллектуально созревшая личность, — тот идеал, который неявно, но выводит автор, — готова стоять и у государственного штурвала, и у стен крепости, сердцем и телом защищая Родину